Чистый Четверг.
Небо - серое, но вокруг уже так много зеленой травки, что я только радуюсь тому, что оно серое, и что идет дождик: пыль поприбьет, трава станет выше, а где ее нет - там проклюнется. Цветы подрастут, почки начнут распускаться, и растают оставшиеся сугробы.
Когда летишь по набережной в сторону вокзала, то не любоваться рекой невозможно. Ближе к нам там еще плавают серые льдины, но плавают, а не стоят, а это главное. А вот в центре она вся сверкает и переливается, когда выходит солнце, особенно вечерами, и по ней уже ходят кораблики. И сияет шпиль над крепостью, и все вокруг чистое, сухое, светлое, и много-много неба и простора: город проснулся и глубоко вздохнул, отмер от зимнего сна, поморгал глазами-потер ресницы, потянулся, и улыбается. Напоминает зверя, зимовавшего в берлоге, и сейчас осторожно выглядывающего из норы. А в лесу уже вовсю капель.

Сегодня вечером поеду покупать продукты к Пасхе. На куличи, на пасху с цукатами, ну и окорок - запекать с чесноком. К плите - завтра: в субботу везем бабушку на дачу, а потом мухой обратно в город - нести все это святить (корзину бы тоже, кстати говоря, купить надо, а то моя осталась у родителей). Не успею в субботу все сделать: если вспомнить, сколько времени у меня уходит на куличи, получится грустная цифра. Но это, кажется, у всех так, кто печет по всем правилам, и по правилам же готовит пасху

Эх...
В субботу я расскажу вам о своем детстве и Великих Субботах этого самого детства, если не забуду. Хочется, потому что надо это где-то сохранить.